Ум лезет во всё, ум легче, чем дым. 
Но он никогда не поймет — 
Спим мы или не спим…

А действительно, куда уходит любовь? Кто знает? 
Куда она исчезает, пропадает, тает, растворяется, утекает… куда?

Одна женщина, которая поёт, пела и, можно даже не сомневаться в том, что будет петь и дальше, почти объяснила нам, куда уходит детство, в какие города и где найти нам средства…, а вот куда уходит любовь, нет.

Как так получается, что обожаемый тобой ранее человек, родное сердце, однажды превращается в некий предмет интерьера, в орнамент домашней декорации, в узор бумажных обоев. В подобие вещи. Мужчина, который принял свою жену за шляпу. Женщина, которая приняла своего мужа за диванный валик или за прикроватную тумбочку. 
Так куда же уходит любовь?

Поэт Бродский с большим энтузиазмом и с не меньшим недоумением интересовался вопросом разницы между человеком и вещью и тем, когда именно человек начинает принимать самого близкого для себя человека за вещь. Для пущего разнообразия он иногда именовал человека «частью речи», правда, не знаю, что он при этом имел в виду.

Я недавно гулял по весенним виноградникам Эльзаса и ночь застигла меня в одном придорожном деревенском трактире, Auberge. Утром, за завтраком, я разговорился с пожилой немецкой парой, проживающей уже тридцать лет во Франции. Помимо сожалений о том, что в наше время совсем забыли про традиции и на праздники в основном набивают себе брюхо едой, полный мужчина в роговых очках, с видом бухгалтера на пенсии, спросил меня, знаю ли я о том, что Эльзас во Франции называют «Altersex»? Я сперва подумал, что это может быть связано с какими нибудь свингерскими практиками или иными сексуальными экзерсисами, но он мне объяснил, что сюда приезжают многие пожилые пары, утратившие интерес к сексу и нашедшие для себя удовольствие в хорошей кухне и добром старом вине, которого в Эльзасе просто залейся. О подобном сексуальном эрзаце помнится ещё писал Жорис Гюисманс в романе «Семейный очаг». 

«Когда уходит из жизни партнёров физическая, чувственная любовь, ей на смену приходит лишь тоска»,-так описал этот процесс Мишель Уэльбек в «Возможности острова». Прекрасная книга, но я не об этом хотел сказать, а о том, что именно поэтому современное телевидение заполнено бесконечными кулинарными шоу и конкурсами звёздных поваров: люди, отказавшись по разным причинам от сексуальных практик, с головой ныряют в бездонный гастрономический омут, как в некий заменитель тактильных наслаждений, чтобы денно и нощно теребить свои чугунные сковородки у плиты и проводить всё время за обеденным столом. «Гурманство проникло в их жизнь, став новым увлечением взамен угасающей чувственности, это было сродни вожделению священников, которые, за неимением плотских радостей, издают вопль ликования при виде изысканных блюд и благородных вин»,-откровенно признавался Гюисманс, хотя, кулинарные забавы служили весьма слабой компенсацией утерянных плотских удовольствий.

И всё-таки куда же уходит любовь? И когда-то раскаленное поле любовной битвы на супружеском ложе начинает напоминать застывший зимний пейзаж «Охотников на снегу» Питера Брейгеля-Старшего.

А была ли вообще эта самая любовь и что мы о ней знаем?

Вот говорят, что в Средние века любовь, как таковая, вообще была достоянием лишь трубадуров и миннезингеров, а обычным гражданам Средневековья достались лишь морганатические браки, вещь крайне несправедливая и обидная. Хотя, что мы знаем о любви в Средние века и о любви, как таковой, вообще? Знаем, конечно, что женщины носили дурацкие прически на голове, нелепые платья из дорогого фламандского штофа и мазали свои лица мелом, а мужчины хвастались формой и размером гульфика, длиной меча и кто больше выпьет, впрочем, как и сейчас. Но это всё больше про игры ревнивого эго, а не про любовь и её последствия и про то, куда она уходит.

Вероятно, всё же прав был старик Шопенгауэр, когда говорил о том, что извечный человеческий удел-это постоянное метание, словно колебания маятника Фуко, между вечной нуждой и неизменной скукой, и никакой разумной середины: ни золотой ни серебряной. Может быть и в отношении любви это тоже верно? Когда её нет, мы страшно нуждаемся в ней, а когда она есть у нас, то вроде она нам больше и не нужна. Это всё равно, что посадив розовый куст, полить его всего один раз и надеятся на то, что он не зачахнет. Видимо, именно по этому поводу известный садовод и просветитель своего времени Вольтер сказал следующее «Всё время взращивай свой сад!». 

26.04.2018