Кто не жил в XVIII веке
— тот вообще не жил.
Шарль Морис де Талейран-Перегор
Во Франции даже таинство смерти несет на себе какой-то неуловимый гастрономический оттенок: гастрономия во Франции связывает рождение и смерть человека тугим узлом всевозможных вкусо-тактильных ньюансов и разнообразных кулинарных ассоциаций.
Не случайно великий интриган и одиозный политик Талейран говорил, что Франция-это страна двух конфессий и 300 соусов, в то время как, Англия-это страна 300 конфессий и всего 2 соусов. Французы, по сути своей, в чем-то гастрософические извращенцы, если позволено мне будет так выразиться: публичное гильотинирование человека на Гревской площади или пейзаж с окоченевшим трупом повешенного на знаменитой монфоконской «треногой яблоне» (образ столь любимый мэтром Франсуа Вийоном) занимает внимание среднестатистического француза и вызывает эмоций в нем в гораздо меньшей степени, нежели вопрос о том, какие специи и в какой мере необходимо добавить в блюдо с тушеной говядиной-букет гарни или ветку темьяна и можжевеловую ягоду или какой соус необходимо подать к клецкам из щуки, выловленной в заводи реке Луэн, протекающей в Иль-де-Франс.
Только искушенный в гастрономии и тактильных удовольствиях и извращенный французский ум может перед смертью побаловать себя жаренными и слегка маринованными в благородном арманьяке крошечными птахами садовой овсянки (Ortolan). Во время трапезы гурман обязан покрыть свою голову специальной салфеткой для того, чтобы сохранить интенсивным оригинальный аромат блюда и, как некоторые верят, для того, чтобы скрыть следы своей жестокости по отношении к птахам от Божьего гнева.
Именно таким был последний ужин бывшего 4-го президента Пятой французской республики Франсуа Миттерана, несмотря на строжайший запрет во Франции на ловлю и использовании в гастрономических целях садовой овсянки. Но, как говорится, у богатых и властных свои причуды. И свои возможности.
Итак, посмотрим, что являлось последней трапезой перед Большим Путешествием в неизвестность для достаточно известных персонажей французской истории:
Король франков Дагоберт II из династии Меровингов, правитель Австразии, был умерщвлен ударом копья в глаз во время охоты в лесу Вёвр близ Вердена 23 декабря 679 года. Один из его слуг, крестник короля, по приказу мажордома Эброима убил Дагоберта II во время сна в полдень под деревом возле ручья.
Перед смертью трапеза короля состояла из полдюжины перепелок, барашка нашпигованного чесноком и пряностями, фрикасе из кролика, паштета из мяса вёврского вепря, оленины с розмарином на вертеле, зеленых стеблей аспарагуса маринованных в шабли с прованскими травами, нескольких бутылок превосходного божанси и небольшого бочонка шамбертена.
Безусловно, что все эти лакомства были съедены не одним только королем Дагобертом. После продолжительной и весьма утомительной охоты в зимнем лесу многочисленная челядь с удовольствием разделила трапезу со своим совереном. В том числе и его анонимный убийца.
По свидетельству аббата Марэ из Сен-Жерве-де-Пре, одного из немногих, кто был допущен в темницу короля перед казнью и разделил с Людовиком XVI последние часы перед гильотинированием, последний завтрак «гражданина Луи Капета», французского короля Людовика XVI состоял из пары варенных яиц, листьев эндивия, одного артишока с соусом руи, жаренного цыпленка, нескольких ломтей хлеба и бокала резервного монраше.
Перед казнью Людовик держался очень мужественно, выглядел печальным, но не подавленным. К еде король едва притронулся: съел немного хлеба и выпил бокал монраше столь любимого им, после чего произнес стоящему рядом с ним аббату Марэ: «Теперь у меня достаточно сил для пути. Остальное может доесть французский народ!».
Меньше, чем через час венценосная голова Людовика XVI уже лежала в старой плетенной корзине для овощей.
Его фраза, возможно, являлась вольной интерпретацией высказывания его супруги Марии Антуаннеты, которая в ответ на жалобу одной из своих фавориток о том, что французский народ не имеет в достатке хлеба, произнесла: «Тогда пусть они едят бриоши!».
Видимо, французский народ сделал свой вывод из сказанного ей, так как венценосная супруга Людовика XVI вскоре вослед за королем по той же лестнице, сколоченной из грубой древесины, отправилась в мир иной посредством качественных и профессиональных услуг потомственного палача города Парижа, Шарля Анри Сансона, известного под прозвищем «Шарло».
Епископ Пьер Кошон, один из продажных и алчных клириков, возглавлявших суд над «Лотарингской девой» в Руане в феврале-мае 1431 года в своих мемуарах оставил для будущих поколений воспоминание о том, что являлось последней трапезой 19-ти летней Жанны из Домреми, более известной ныне, как Жанна д’Арк или «Орлеанская дева», французской Святой, являющейся покровительницей Эльзаса и Лотарингии.
Ее последняя трапеза была скудна: миска жидкой чечевичной похлебки, ломоть ржанного хлеба и кувшин воды. Жанна перед аутодафе ни к чему не притронулась.
Уже, когда пламя костра подобралось к подолу ее тюремного балахона, Жанна крикнула с высоты эшафота: «Епископ, я умираю из-за вас. Я вызываю вас на Божий суд!».
Но об этом епископ Кошон ничего не написал в своих мемуарах.
06.03.2012
