В бесконечных плоскостях зеркал я не вижу своего отражения, точнее я не знаю, кто бы мог там отражаться. С Вами тоже такое происходит? Столько зеркал вокруг и всё бесполезно: ни одно из них не отражает то, что может быть мной настоящим. Если бы я знал, что есть Я, что скрывается за тем, что я называю собой? Я перепробовал тысячи платьев, миллионы лиц и бесчисленное количество жизней, разных: хороших и плохих, коротких и весьма длинных, лишённых, как мне казалось тогда, смысла и наоборот. Н-да, и что в итоге? Глупо уставившись в немую плоскость очередного зеркала, пытаюсь понять, кто же это глядит из глубины иллюзорной амальгамы на меня… моими же глазами?
 
Голос какого предка звучит внутри меня, когда мои глаза пытаются бессмысленно отыскать хоть малую крупицу смысла во взгляде того, к кому сейчас обращается мой взор в плоскости зеркала? Какие легенды и страшные тайны замурованы в тенистых глубинах моего подсознания? О мадре! Впрочем, это уже где-то было! Я ещё отчего-то помню те, почти библейские, времена, когда мой проницательный взгляд припадал к масляным зрачкам, тщательно выписанным на полотнах неизвестными мне мастерами кисти. Что я хотел в них найти, а может и потерять? Ведь известно, что часто танцуют не только для того, чтобы вспомнить, но и, чтобы-забыть. Так что же там было в этих глубинах-медвяных, голубых или горчичных глаз? Да, то же, что и сегодня, наверняка: бессмысленно и, даже, глупо, уставившись в экран своего iPhone, нарцистически, словно психопат-любитель, тиражировать очередное селфи, абсолютно неспособное обьяснить мне самому, кто же я наконец, черт побери? Бесполезно. Скорее, мне расскажет больше обо мне же самом автопортрет Рембрандта в возрасте шестидесяти трёх лет из собрания Национальной галереи в Лондоне, нежели все эти лживые попытки какой-то почти языческой саморефлексии, а теперь ещё и с применением мобильного телефона. Подчас возникает такое представление, что все эти бесчисленные selfportraits — ничто иное, как символические, невидимые силки, «поставленные» мной в беспросветных чащобах безвременья и безмыслия, которые однажды должны «поймать» меня «настоящего», подобно птаху сетями — образ того, кто с помощью одной лишь мысли осознания вернётся к своему Началу, навеки избавившись от вечного нарцистического ада самопознания и самоидентификации, растворившись словно дым от свечи в плероме изначального Ничто. Но здесь уже начинается буддизм… 

31.03.2018